24.07.2020

Женщины и свобода собраний в России

Дата публикации: 24.07.2020

English version Violations of the Right to Peaceful Assembly for Women and Girls in Russia from 2010 to 2020

Этот обзор мы подготовили в качестве ответа на запрос спецдокладчика ООН по свободе мирных собраний и ассоциаций для доклада о том, как женщины реализуют свои права. Наш доклад состоит из двух частей: первая — это ответы на вопросы спецдокладчика о ситуации со свободой собраний и ассоциаций для женщин в России (в силу специфики нашей экспертизы, речь пойдет в первую очередь о собраниях). Во второй части мы собрали конкретные примеры проблем и ограничений, с которыми последние 10 лет сталкиваются женщины-участницы публичных мероприятий в России.

Часть 1. Ответы на вопросы

Что власти в вашей стране сделали, чтобы женщины имели равные юридические и практические возможности реализовать право на свободу мирных собраний и ассоциаций?

В вопросе права на свободу мирных собраний российское законодательство не делает различий между женщинами и мужчинами, юридически на женщин распространяются общие гарантии и ограничения. Но за прошедшие десять лет в России в целом сложилась тяжелая ситуация со свободой мирных собраний: массовые задержания, уголовное и административное преследование организаторов и участников акций. Процедура согласования акций с властями остается запутанной, несбалансированной и неблагоприятной для организаторов, а за информирование о несогласованных акциях и участие в них грозит ответственность вплоть до уголовной.

С 2013 по 2019 год в двух крупнейших городах России, Москве и Санкт-Петербурге, задержали не менее 17 079 участников и участниц 1 426 акций. Среди задержанных на акции 9 сентября 2018 года в Санкт-Петербурге было не менее 157 женщин, 12 июня 2017 года в Санкт-Петербурге — не менее 127, 27 июля 2019 года в Москве — не менее 92.

Акции в защиту прав женщин, гендерного равенства и солидарности женщин с жертвами политических преследований и террористических атак также сопровождаются задержаниями: с 2013 года в Москве и Санкт-Петербурге на 25 таких акциях были задержаны не менее 105 человек.

За 2015–2020 годы в отношении женщин в России после протестных акций возбудили как минимум восемь уголовных дел.

Особо уязвимы перед российским законодательством несовершеннолетние женщины и представительницы ЛГБТ. Закон о публичных мероприятиях запрещает несовершеннолетним организовывать шествия и пикеты, а людям младше 16 лет — любые акции. С конца 2018 года в России является правонарушением «вовлечение» несовершеннолетних в участие в несогласованных с властями акциях. А поскольку «пропаганда нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних» с 2013 года также под запретом, законное проведение любых акций ЛГБТ тематики на практике крайне затруднено.

Насколько благоприятны в вашей стране условия для того, чтобы женщины могли создавать ассоциации и сообщества и вступать в них? Обеспечены ли равные возможности для участия женщин в ассоциациях? Существуют ли социальные нормы или дискриминационные законы, политики и практики, которые запрещают или препятствуют женщинам осуществлять право на свободу ассоциаций — прямо или косвенно — или законы, которые распространяются на всех, но по-особому работают в отношении женщин? Есть ли конкретные причины, по которым женщинам запрещается создавать ассоциации, и распространяются ли они на цифровое пространство? Существует ли практика нападений и насилия в отношении женщин, которые создают ассоциации или вступают в них?

Ситуация со свободой ассоциаций в России значительно ухудшилась за последние 10 лет. Появились новые законы, ограничивающие деятельность НКО: неправительственные организации объявляют «нежелательными» или «иностранными агентами». В рамках антиэкстремистского и антитеррористического законодательства были криминализированы различные формы участия в ассоциациях, в том числе религиозных (например, с 2017 года экстремистским в России признано религиозное течение «Свидетели Иеговы»).

По оценкам правозащитных организаций, за последние годы в России более 90 женщин подверглись политически мотивированным уголовным преследованиям, связанным с реализацией права на свободу ассоциаций. 77 дел были возбуждены в отношении участниц «Свидетелей Иеговы». Пять женщин обвиняли в участии в исламской политической партии «Хизб ут-Тахрир», которая в России признана террористической организацией, трех других — в участии в организациях саентологов. Еще две женщины стали фигурантками резонансного дела об участии в якобы экстремистском сообществе «Новое величие». Еще два дела касались участия женщин в организации «Открытая Россия», деятельность которой признана «нежелательной».

Преследование еще одной женщины обусловлено ее участием в ликвидированной политической партии «Воля». Другое дело связано со «злостным уклонением от исполнения обязанностей, определенных законодательством Российской Федерации о некоммерческих организациях, выполняющих функции иностранного агента».

Каким образом женщины (в том числе несовершеннолетние) могут мобилизовываться и принимать активное участие в мирных собраниях — виртуальных и реальных? Что мотивирует женщин к мобилизации? Приведите примеры достижений, которые стали результатом подобной мобилизации.

Женщины могут быть организаторами акций или их участницами, а также распространять информацию об акциях. При этом российские власти требуют согласования всех публичных собраний, не предусматривая возможностей для спонтанного протеста. В этой связи многие мирные акции признаются властями незаконными, а их организаторы и участники — правонарушителями. Женщин волнуют такие проблемы, как гендерное неравенство, домашнее насилие, харассмент. Участницы собраний выступают за феминизм, защиту прав женщин, социальные права и гарантии для многодетных матерей и выражают солидарность с жертвами политических преследований и террористических актов, критикуют патриархальные устои. Все эти темы поднимались на акциях, сопровождавшихся задержаниями, в течение последних десяти лет.

Участницы мирных акций солидаризируются с широким кругом проблем, что позволяет мобилизовать общественную дискуссию и иногда приводит к видимым изменениям. Так, с 2005 года в России действуют общественные организации «Матери Беслана» и «Голос Беслана», объединяющие родителей жертв теракта в Беслане. В апреле 2017 года Европейский суд по правам человека признал ответственность Российской Федерации за нарушение права на жизнь заложников захваченной школы.

Летом 2018 года после акции «Марш матерей» были освобождены из-под ареста и переведены под домашний арест две фигурантки уголовного дела «Нового величия» Анна Павликова и Мария Дубовик. Девушек вместе с еще 8 фигурантами дела обвиняют в организации экстремистского сообщества, при этом, по мнению экспертов, в деле имеются серьезные противоречия и несостыковки, позволяющие говорить о политическом мотиве преследования. Судебные процессы продолжаются.

Периодически в России проходят акции с требованиями принять закон против домашнего насилия, которое было декриминализировано в 2017 году. Дискуссия вокруг законопроекта продолжается, существуют противоречивые мнения по поводу его содержания. Вместе с тем, широкое обсуждение проблемы домашнего насилия — это в том числе достижение активисток.

С какими конкретно препятствиями сталкиваются женщины, реализующие право на свободу мирных собраний? Существуют ли конкретные причины, по которым женщинам отказывают в том, чтобы они могли собираться вместе? Есть ли дискриминационные законы и нормы, которые удерживают женщин от реализации этого права, или распространяются на всех, но по-особому работают в отношении женщин, и если да, то как?

В России реализация права на свободу мирных собраний, в том числе и для женщин, связана с целым рядом ограничений и проблем. Трудности могут начаться уже на этапе организации собрания: власти часто отказывают в согласовании акции под различными предлогами, а распространение информации о несогласованной акции приводит к наказаниям и блокировкам информационных ресурсов. Участников массовых собраний и одиночных пикетов иногда задерживает полиция, применяя ничем не обоснованное насилие (в том числе, уже в отделении полиции), бывают случаи нападения агрессивно настроенных оппонентов. Задержанные участники даже мирных акций подвергаются административному и уголовному преследованию. Распространены такие формы давления, как вызовы на беседы в полицию, угрозы отчисления из учебных заведений или угрозы лишения родительских прав.

Участницы протестных акций сталкиваются с сексизмом со стороны правоохранительных органов. Это может выражаться как в нравоучениях полицейских, так и в формулировках из материалов уголовных дел.

Еще одна форма ограничения права на свободу мирных собраний, с которой сталкиваются женщины в России, — это принуждение к участию в провластных публичных мероприятиях.

Подробнее о практиках ограничения свободы мирных собраний для женщин — во второй части доклада.

Какие меры, на ваш взгляд, необходимо принять для устранения препятствий и рисков, с которыми сталкиваются женщины при осуществлении права на свободу мирных собраний и ассоциаций?

В качестве мер, которые могли бы улучшить ситуацию со свободой мирных собраний в России, в том числе и для женщин, нам видятся:

декриминализация мирного протеста;
уменьшение наказаний за участие в акциях (сейчас штрафы и сроки ареста за мирный протест сопоставимы с наказаниями за серьезные правонарушения и часто даже более жесткие);
отказ от системы согласования акций, которая позволяет властям запретить практически любое собрание;
изменение принципов работы полиции: власть и ее представители должны способствовать реализации права на свободу мирных собраний, а не ограничивать ее;
просвещение сотрудников полиции и других представителей власти в вопросах гендерного равенства и значимости прав и свобод человека;
введение персональной ответственности для представителей власти — сотрудников городских администраций, полицейских, на разных этапах участвующих в ограничении свободы собраний.

Некоторые женщины сталкиваются с особыми препятствиями при реализации права на свободу мирных собраний и ассоциаций, подвергаются еще большему риску нарушения своих прав, включая насилие и маргинализацию. Какие группы особенно подвержены риску в России и требуют особого внимания в тематическом отчете?

Как мы отмечали выше, особо уязвимыми в плане реализации права на свободу мирных собраний являются несовершеннолетние активистки, а также представительницы ЛГБТ. Кроме того, давлению со стороны властей подвергаются участницы и сотрудницы неправительственных организаций, в том числе правозащитных и экологических, признанных в России «нежелательными» или «выполняющими функции иностранных агентов». Также с ограничениями сталкиваются журналистки, освещающие протестные акции: их могут задержать даже при наличии пресс-карты и редакционного задания. В особенно уязвимом положении также оказались представительницы меньшинств, например, религиозных, — некоторые сообщества в России оказались вне закона.

Каков опыт вашей организации в поддержке права женщин на свободу мирных собраний и ассоциаций? С какими проблемами в своей работе вы сталкивались, помогая обеспечить гендерное равенство и право на свободу собраний и ассоциаций?

В своей работе сотрудники ОВД-Инфо руководствуются принципом равенства женщин и мужчин и стремятся в равной степени поддерживать всех жертв политических преследований, в том числе активистов, выступающих за гендерное равенство и права меньшинств.

Мы предоставляем правовую помощь и информационную поддержку женщинам-жертвам преследований, связанных, в том числе, с реализацией права на свободу ассоциаций и мирных собраний. По состоянию на 10 июня 2020 года мы подали 26 жалоб в Европейский суд по правам человека в интересах женщин, задержанных, арестованных или оштрафованных после протестных акций в Москве летом 2019 года.

Также мы защищаем Анну Павликову и Марию Дубовик, фигуранток уголовного дела «Нового величия». В декабре 2017 года им было предъявлено обвинение в создании экстремистского сообщества. Но у нас и других правозащитных организаций есть основания считать, что организация была, по сути, создана российскими спецслужбами.

Перечислите меры и нормы, принятые государством или ООН, которые, на ваш взгляд, особенно помогли обеспечить для женщин равные права на свободу мирных собраний и ассоциаций? Приведите примеры инициатив гражданского общества, которые помогли преодолеть ограничения, с которыми сталкиваются женщины.

Большое значение имеет работа Комитета ООН по правам человека над замечаниями общего порядка к статье 21 Международного пакта о гражданских и политических правах — о реализации права на свободу мирных собраний. Мы надеемся, что в этом документе будут даны разъяснения по поводу практической реализации права на свободу собраний. К замечаниям можно будет апеллировать как на национальном, так и международном уровне.

В качестве положительных практик российского гражданского общества отметим общественное внимание к проблемам насилия по отношению к женщинам, задержанным на публичных мероприятиях: истории получают широкий резонанс, что повышает шансы на справедливый исход и поиск виновных.

Часть 2. Преследование женщин за реализацию свободы собраний

Введение

Гендерное равенство, феминизм, критика патриархальных устоев, домашнее насилие, харассмент, защита прав женщин, социальные права и гарантии для многодетных матерей и солидарность женщин с жертвами политических преследований и террористических актов — все эти темы поднимались на акциях, сопровождавшихся задержаниями, в течение последних 10 лет. Но женщины, разумеется, участвуют не только в акциях, так или иначе связанных с гендером.

В России в целом распространена практика пресечения мирных собраний: массовые задержания, уголовное и административное преследование организаторов и участников акций стали печальной обыденностью. Обязательная процедура согласования мероприятий остается непрозрачной, а информация о несогласованных акциях ограничивается.

Вместе с тем, реализация женщинами права на свободу мирных собраний в России связана с некоторыми особенностями. Женщин значительно реже, чем мужчин, задерживают на акциях, сопровождающихся массовыми задержаниями, а также реже привлекают к уголовной ответственности после публичных мероприятий.

Российское законодательство содержит ряд «послаблений» для женщин: беременным женщинам и женщинам с детьми в возрасте до 14 лет не могут назначить арест в качестве административного наказания; для преследуемых в уголовном порядке женщин не предусмотрено пожизненное лишение свободы, женщин не помещают в колонии строгого и особого режимов. Кроме того, женщины не обязаны служить в армии, из-за чего к ним не применяют угрозы принудительного призыва на военную службу.

При взаимодействии с правоохранительными органами женщины сталкиваются с эксплуатацией гендерных ролей. Иногда это проявляется в нравоучениях со стороны полицейских о том, что женщинам не стоит участвовать в акциях, и советах, что муж должен «дать за такое ремня». В материалах уголовных дел после протестов в Ингушетии само присутствие женщины на акции трактуется как провокация участников-мужчин, которые якобы вынуждены ее защищать и, как следствие, применять силу к полицейским.

При этом давление на участников акций в форме угрозы изнасилования или угрозы лишения родительских прав используют в отношении как женщин, так и мужчин.

Принуждение к участию в провластных акциях

В России регулярно фиксируются случаи принуждения к участию в официальных и провластных акциях, в том числе под угрозой отчисления из вуза или увольнения с работы. В группе риска, в первую очередь, студенты и бюджетники, часто — учителя, среди которых большинство женщины. Российское законодательство предусматривает уголовную ответственность за принуждение к участию в акциях (статья 149 УК, наказание до трех лет лишения свободы), однако на практике эта статья не применяется. Вот несколько примеров:

«Нас предупредили, что 4 ноября будет нерабочий день, но к 10 утра надо быть в центре, чтобы принять участие в митинге. Пришлось явиться на площадь перед мэрией и мечетью, поскольку за неявку на мероприятие начальство пригрозило проблемами. После выступления министра печати Джамбулата Умарова мы оттуда ушли», — рассказала сотрудница одного из чеченских республиканских ведомств о праздничном митинге в Грозном в 2016 году.
В декабре 2017 года появилась информация, что мэрия Саратова принуждает учителей и воспитателей детских садов участвовать в новогоднем шествии снеговиков, причем деньги на костюмы приходится собирать учителям и родителям. Городские власти эту информацию опровергли, заявив, что участие в мероприятии исключительно добровольное.
В 2019 году в Чечне сотрудников бюджетных учреждений снова принуждали к участию в праздничном митинге. СМИ опубликовали план властей республики, где было указано количество участников от разных ведомств. Основную нагрузку (2500 человек) должно было принять на себя региональное министерство образования и науки, от остальных шести организаций-участников требовали в общей сложности 1050 человек.
В сентябре 2019 года правозащитная служба студенческого журнала DOXA рассказала, что студентов заставляли участвовать в Параде московского студенчества, угрожая проблемами с учебой.
В июне 2020 года студенты Алтайского государственного университета сообщали о требовании участвовать в праздничном флешмобе под угрозой выселения из общежития.

Согласование публичных мероприятий

Законно провести массовую акцию без согласия властей в России нельзя. При этом процедура согласования запутанная и непрозрачная для организаторов вне зависимости от пола. Вот главные проблемы:

1) жесткие сроки согласования акций и запрет на спонтанные мероприятия, даже с небольшим числом участников;

2) широкие полномочия властей на практике приводят к произвольным отказам, уполномоченные органы часто предлагают неадекватную по месту и срокам альтернативу;

3) суды придерживаются формального подхода, не оценивая аргументы организаторов;

4) непрозрачность системы: власти не публикуют статистику по согласиям и отказам, что лишь способствует злоупотреблениям.

Всё это создаёт условия для использования процедуры согласования как инструмента цензуры нежелательных для властей акций. Среди таких мероприятий могут оказаться и посвященные защите прав женщин, или организованные женщинами.

Перед президентскими выборами в 2018 году власти Уфы предложили перенести акцию с установкой юрты в рамках предвыборной кампании Ксении Собчак на 15 километров от предложенного организатором места. В ответе на заявку говорилось, что «публичное мероприятие на указанной площади создаст неудобства для отдыхающих».
В феврале 2020 года правительство Санкт-Петербурга отказалось согласовать в центре города митинг в защиту прав женщин, приуроченный к 8 марта. Свое решение чиновники объяснили недостаточно определенной целью мероприятия и отсутствием в уведомлении характеристик звукоусиливающих устройств. Власти также отказались согласовать пикет в защиту прав женщин на 49 человек в саду «Василеостровец», ссылаясь на проведение там механизированной уборки.

Ограничение распространения информации об акциях

Распространение информации о несогласованных акциях онлайн грозит блокировкой интернет-ресурса без решения суда. Для граждан предусмотрена административная ответственность, а за неоднократное информирование — до пяти лет лишения свободы.

В мае 2018 года сотрудницу предвыборного штаба оппозиционного политика Алексея Навального в Красноярске Марию Маковозову арестовали на трое суток за публикацию видеоролика о готовящейся протестной акции.
В марте 2018 года в Улан-Удэ в организации митинга без согласования с властями обвинили главного редактора интернет-журнала «Республика» Евгению Балтатарову. 29 марта, за два дня до запланированного митинга против мэра Улан-Удэ, ее задержали и оштрафовали на 30 тысяч рублей за посты об акции в соцсетях. В материалах дела говорится, что Балтатарова «в открытом доступе осуществляла организацию публичного мероприятия, а именно, разместила информацию с призывами о проведении митинга».

Нападения на участниц акций

Участницы акций периодически сталкиваются с нападениями, полиция в таких случаях может наблюдать за происходящим и не вмешиваться.

В 2020 году в Москве во время проведения пикетов, посвященных 8 марта, группа людей мешала активисткам движения «СоцФемАльтернатива» раздавать листовки, в лицо одной из участниц акции распылили перцовый баллончик.
В июле 2019 года на ЛГБТ-активистку из Ростова-на-Дону Анну Дворниченко во время одиночного пикета против насилия в отношении ЛГБТ напал неизвестный. Со словами «Долой Содом и Гоморру» мужчина распылил Анне в лицо перцовый баллончик, а затем вырвал из рук плакат.

Пресечение акций и массовые задержания

Распространенной практикой является пресечение мирных акций, прежде всего не согласованных с властями, и задержание их участников. Задержания на мирных акциях в России за последние годы исчисляются тысячами. По данным ОВД-Инфо, с 2013 по 2019 год в двух крупнейших городах России, Москве и Санкт-Петербурге, задержали не менее 17 079 участников 1 426 акций.

Среди задержанных на акции 9 сентября 2018 года в Санкт-Петербурге было не менее 157 женщин, 12 июня 2017 года в Санкт-Петербурге — не менее 127, 27 июля 2019 года в Москве — не менее 92.

Задержаниями сопровождаются и акции в защиту прав женщин, гендерного равенства и солидарности женщин с жертвами политических преследований и террористических атак. По оценкам ОВД-Инфо, с 2013 до конца 2019 года в Москве и Санкт-Петербурге на 25 таких акциях были задержаны не менее 105 человек.

Таблица задержаний на публичных мероприятиях в Москве и Санкт-Петербурге

Задержания продолжаются и в 2020 году.

27 июня 2020 года в Москве и Санкт-Петербурге во время акций в поддержку Юлии Цветковой — ЛГБТ-активистки из Комсомольска-на-Амуре, которую обвиняют в распространении порнографии, — задержали 43 человека, в основном девушек.

В других регионах тоже не обходится без задержаний на подобных акциях.

В августе 2017 года в Краснодарском крае несколько раз задерживали девять женщин, планировавших устроить просветительский летний лагерь с феминистской тематикой.

При этом в целом женщин на массовых акциях задерживают реже, чем мужчин. Во время самых массовых с 2011 года задержаний летом 2019 года в Москве доля женщин среди участников акций составляла около 40%, при этом среди задержанных их было, по оценкам ОВД-Инфо, не больше 30%, а с большой вероятностью менее 10%.

«Протестовали в основном женщины, но старались забирать мужчин», — описывала задержания участница протестов против мусоросжигательного завода в Московской области в мае 2020 года.

В то же время результаты исследования санкт-петербургской ЛГБТ-инициативной группы «Выход» за 2019 год свидетельствуют о большей доли женщин среди людей, принимавших участие в ЛГБТ-акциях, а также пострадавших при проведении ЛГБТ-акций (в обоих случаях доля женщин составила 57%). Особенно высоки риски для трансгендерных людей, их доля среди пострадавших во время акции заметно выше, чем среди участников (23% в сравнении с 19%), отмечается в докладе «Выхода».

Задержания могут носить абсолютно случайный характер, причину полицейские не объясняют.

«Вышла с кофе и булочкой и села на скамейку. На ту же скамейку почти одновременно со мной сели еще несколько ребят (некоторые из них тоже с напитками из кафе). Практически сразу же к скамейке подошли омоновцы и не представившись и не сообщив, за что нас задерживают (я и остальные мирно сидели, ничего не кричали и не скандировали) увели меня и остальных в автозак», — рассказывает женщина, задержанная во время массовых протестов в Москве в августе 2019 года.
Еще одно свидетельство о задержании в августе 2019 года в Москве: «На Новинском бульваре стали разбегаться люди при виде ОМОН, я шла спокойно вперед, подошел омоновец и сказал «девушку тоже заберите».

Задержания на одиночных пикетах

Согласно российскому законодательству, одиночный пикет — это единственная форма акции, о которой не нужно заранее предупреждать власти. Однако каждая третья акция, на которой задерживают участников в Москве и Санкт-Петербурге начиная с 2013 года, — именно одиночные пикеты. Нередко полиция на таких акциях задерживает женщин.

8 июля 2017 года, в связанный с христианской православной традицией День семьи и верности, были задержаны две участницы одиночных пикетов у храмов в Екатеринбурге. Женщины выступали с феминистской повесткой.
В Москве 8 марта 2018 года задержали двух участниц одиночных пикетов против насилия над женщинами. Полицейские сообщили активисткам, что задерживают их за курение в общественном месте, при этом сославшись на статью о распитии алкоголя. По словам очевидца, задержание произошло после того, как одна из участниц отказалась давать свой паспорт в руки полицейскому.
1 июля, в последний день голосования по поправкам в Конституцию, в Москве задержали редактора телеграм-канала «Агит Россия» Яну Федорову, которая стояла с плакатом «Лучшая поправка — Путина отставка». Ее отпустили из отделения полиции без составления протокола.

В некоторых случаях основанием для пресечения акции становится подозрение, что несколько одиночных пикетов представляют собой единое мероприятие.

В марте 2018 года полиция угрожала задержанием и обвинением в проведении несогласованной акции активистке, развернувшей плакат у московского предвыборного штаба Владимира Путина, баллотировавшегося на четвертый президентский срок. Основанием послужило присутствие неподалеку еще двух активисток: одна стояла в стороне со свернутым плакатом, другая держала плакат в пакете.
Гаянэ Амраховой, в феврале 2018 года вышедшей к зданию Администрации президента в Москве с плакатом «Инвалидам России жизни нет», сотрудник полиции заявил, что она участвует не в одиночном пикете, а в массовой акции вместе с другими людьми у входа. «Он стал говорить, что я организовала митинг из очереди, — рассказала Амрахова. — Но очередь — совсем другие люди. Он говорил, что я пришла с этой очередью, которая отгорожена, за железным забором. Явно видно, как они целенаправленно заходят в двери со своими пакетиками и документами».

Иногда к задержаниям приводит вмешательство провокаторов.

В Санкт-Петербурге задержали участницу одиночного пикета против гомофобии после того, как рядом с ней встал провокатор, формально превратив пикет в массовый. Самого мужчину при этом не задержали.

С 2016 года закон требует подавать уведомление даже об одиночном пикете, если в нем используется «быстровозводимая сборно-разборная конструкция».

В апреле 2018 года полиция сочла «конструкцией» картонную фигуру депутата Леонида Слуцкого, с которой стояла у Госдумы правозащитница Алена Попова в рамках одиночного пикета против сексуальных домогательств.

В марте–июне 2020 года многочисленные задержания во время одиночных пикетов проходили со ссылкой на ограничительные меры, введенные для борьбы с распространением COVID-19.

Регулярно сопровождались задержаниями одиночные пикеты в Москве в защиту права на мирный протест и в поддержку ранее арестованных одиночных пикетчиков. Среди задержанных были и женщины. В частности, 8 июня задержали Анну Лойко, которая встала в одиночный пикет в поддержку арестованного во время сессии студента (он, в свою очередь, участвовал в шествии за право на мирный протест). Лойко задержали пять полицейских и затолкали в отдел, на улице у девушки остались личные вещи. Сотрудники не представились, а в качестве причины задержания назвали «пикеты». Позже девушку обвинили в нарушении режима самоизоляции.

Применение силы к задержанным

К женщинам, участвующим в акциях, сотрудники правоохранительных органов применяют силу при задержании, а также по дороге в отделение и в самом ОВД. Жалобы на агрессивное поведение полиции часто остаются без ответа. Вот несколько примеров.

Применение силы при задержании:

Мать шахтера, получившего травмы на производстве, Вера Шихова регулярно проводила одиночные пикеты у здания Администрации президента, добиваясь обеспечения социальных льгот для сына. В декабре 2013 года, по словам свидетелей, «полицейские ударили [ее] в грудь и в лицо, после чего затолкали в машину, отчего у Шиховой, имеющей грыжу в шейном отделе, отнялись ноги».
Рассказывает задержанная в мае 2019 года в сквере в Екатеринбурге, где протестовали против строительства храма: «Обращение было просто жуткое. Я подошла в сквер случайно <…>. Росгвардейцы внедрялись в толпу набегами. И вот набежали, а я почему-то не стала бежать. Схватили и потащили. Я говорю: «Пустите руку, мне больно». А один из них мне отвечает: «Будешь рыпаться — вообще сломаем».
Дарью Сосновскую, участвовавшую 10 августа 2019 года в акции против недопуска на выборы в Мосгордуму оппозиционных кандидатов, при задержании ударили кулаком в живот и по голове. Позже у девушки зафиксировали сотрясение мозга. Следственный комитет не стал проводить проверку по заявлению Сосновской и просто перенаправил его в Росгвардию, которая проводить такие проверки не уполномочена. В МВД действия полицейского объяснили тем, что Сосновская мешала ему поднять с земли дубинку.
Во время протестной акции 27 июля 2019 года сотрудники ОМОНа ударили дубинкой по голове московского муниципального депутата Александру Парушину. У женщины полилась кровь, ее госпитализировали. Следственный комитет решил проверку по ее заявлению не проводить.

Применение силы в автозаке:

В марте 2012 года 56-летняя Татьяна Кадиева была задержана в Москве на протестной акции и избита сначала в автозаке, а потом на улице рядом с отделом полиции. По ее словам, в автозаке ей устроили «темную» — несколько сотрудников полиции били женщину, накрыв курткой. При выходе из автозака ей нанесли удар ногой по голове. После ночи, проведенной в ОВД, Кадиеву повезли в суд и по дороге с силой ударили головой об автомобиль. 7 марта женщина была госпитализирована с диагнозом «множественный перелом носа со смещением, синяки на руках, ушибы — в том числе головы, подозрение на сотрясение мозга».
О происходившем в автозаке во время протестов против третьей инаугурации Владимира Путина рассказывала журналистка Дженни Курпен, задержанная 6 мая 2012 года: «Двое сотрудников держали Низовкину со Стецурой за шею, заломив их руки за спину и блокируя возможность двигаться. <…> Перед тем, как автозак тронулся, сотрудники, удерживавшие Стецуру, начали бить ее головой о поручень у двери, я стала снимать. Сотрудница с камерой стала кричать, что я не имею права на съемку внутри автозака и требовала выключить камеру. Я отказалась, сказав, что я имею полное право фиксировать любые незаконные действия полиции и сообщать о них как представитель СМИ и что мои профессиональные задачи именно это и предполагают. Далее сотрудница попыталась вырвать у меня камеру из рук, но ничего не получилось. Тогда она просто схватила объектив моей камеры и сломала его».

Вот сообщение о задержаниях 8 марта 2013 года во время согласованного митинга «Феминизм — это освобождение», организованного феминистками и партией «Яблоко»: «Полицейские «жестко выхватывают людей как за территорией акции, так и на территории <…>. Автозак с 16-ю задержанными отъехал только что от сквера, находящиеся в нем жалуются на травмы и избиения, продолжающиеся в автозаке».

Применение силы в отделе полиции:

В январе 2013 года активистку Елену Костюченко, задержанную на акции против принятия законопроекта о запрете «пропаганды гомосексуализма», «выгнали из отдела вообще без протокола». При этом ей порвали сумку. До этого девушку столкнули с лестницы, разорвав куртку и поставив синяк на скулу, после чего посадили в обезьянник».
14 марта 2020 года Веру Олейникову задержали в Москве во время пикетов против изменения Конституции и в поддержку политзаключенных. В отделе полиции «Китай-Город» к девушке применили силу, из-за чего она получила черепно-мозговую травму. Из больницы Олейникову выписали, как она считает, по указанию властей.

Подвергаются избиениям и освещающие акции журналистки.

В 2018 году в Санкт-Петербурге издание «Росбалт» передавало, что его фотокорреспондентку Александру Полукееву на митинге против повышения пенсионного возраста несколько раз ударили дубинками по голове. В травмпункте у нее диагностировали сотрясение мозга средней степени.

Давление на задержанных и нарушение их прав

Задержанные на акциях сталкиваются с нарушением своих прав и жестоким обращением. ОВД-Инфо часто получает информацию о том, что у задержанных забирают телефоны (что лишает возможности попросить о помощи и связаться с юристами), а также фотографируют и берут отпечатки пальцев, нередко с помощью угроз. Срок задержания часто значительно превышает установленные законом три часа; в некоторых случаях задержанным не дают еды и воды, не выпускают в туалет, не передают еду и лекарства от тех, кто приехал их поддержать. Кроме того, в отдел полиции зачастую не пускают адвокатов. Жертвами таких действий становятся в том числе женщины.

Задержанные в Москве на акции 18 марта 2013 года жаловались на холод в автозаке: «Как сообщает Лаврешина, в автозаке очень холодно — сотрудники полиции специально перевозят их с открытой дверью».
Задержанные летом 2019 года в Москве жаловались на духоту в автозаке и необъяснимо долгий путь до отделения: «Отобрали все вещи. Куда везут — не сказали. В автозаке было много людей, душно, воду не давали. Окна не разрешали открывать. Какой-то девушке там стало плохо. В ОВД мы приехали поздно, в часов 9 вечера».
Задержанные в 2013 году за акцию с баннером и файерами в центре Москвы сообщали, что в отделе полиции им не разрешали выйти в туалет и попить воды, передавать им воду также запрещалось. Анна Фрахтман жаловалась, что при задержании ей повредили палец и ударили головой об автозак. Не назвавшей себя активистке повредили ногу.
Сообщение на горячую линию ОВД-Инфо о задержанных 27 июля 2019 года в Москве: «Дочери <…> не дают передать матери лекарства».
Рассказ одной из задержанных в Москве во время массовых задержаний на акции 3 августа 2019 года: «Привезли в ОВД Бибирево нас в 16.30, а вышла я оттуда в 00.05. Протокол об административном правонарушении я подписывала уже после 21.30».
78-летнюю женщину, задержанную в марте 2020 года в Санкт-Петербурге на акции против поправок в Конституцию продержали в отделе полиции до полуночи.

Зафиксированы случаи принудительной психиатрической госпитализации задержанных (как правило, если человек активно выражает недовольство действиями полиции, настойчиво требует соблюдения своих прав или отказывается называться).

9 марта 2013 года сотрудники отдела полиции угрожали вызвать задержанной Вере Лаврешиной психиатрическую помощь. В мае ее отвозили в психиатрическую клиническую больницу. «В больнице в тот же день прошел мини-консилиум, несколько врачей со мной поговорили и отпустили меня в тот же день, — рассказала Лаврешина ОВД-Инфо. — В остальных случаях после беседы с психиатрами я просто оставалась в полицейском участке, и дальше меня в большинстве случаев отпускали домой, не зная, что со мной делать». По словам Лаврешиной, за два года ей вызывали «перевозку» восемь раз, но отвозили в больницу только дважды.

Российское законодательство об административных правонарушениях предусматривает дополнительные гарантии для беременных женщин и женщин, у которых есть дети в возрасте до 14 лет: их нельзя арестовать. Вместе с тем, законодательство не запрещает задерживать их до 48 часов без постановления суда. В декабре 2015 года Конституционный суд РФ не усмотрел в этом проблемы. На практике длительное задержание применяется и к участницам публичных мероприятий.

В августе 2013 года в отделении полиции в Москве на ночь оставили многодетную мать, участницу протестной акции у офиса партии «Единая Россия».
После массовых задержаний на митинге в поддержку независимых депутатов в Москве 27 июля 2019 года была задержана на двое суток женщина, у которой дома оставался четырехлетний ребенок. Впоследствии она была оштрафована за участие в несогласованном публичном мероприятии.

После протестов против недопуска оппозиционных кандидатов на выборы в Мосгордуму в 2019 году в Госдуме зазвучали предложения о снятии ограничения на арест женщин с малолетними детьми. Поводом послужила ситуация с Любовью Соболь, которая активно участвовала в протестах после того, как ее кандидатуру не зарегистрировал Мосгоризбирком. Как мать маленького ребенка Соболь не могли арестовать, но оштрафовали в общей сложности более чем на 1,5 млн рублей.

Административное преследование

Следствием многочисленных задержаний становится массовое административное преследование участников мирных акций. Чаще всего применяется административная статья о нарушении порядка проведения публичного мероприятия (ст. 20.2 КоАП), по которой суды назначают крупные штрафы и аресты на срок до 30 суток, а также обязательные работы.

В декабре 2016 года власти Ставрополя отказались согласовать митинг в защиту прав женщин, сославшись на то, что в заявленном месте будет идти подготовка к новогодним праздникам. Тогда заявители приняли решение провести серию одиночных пикетов. Такой формат акции не требует согласования с властями. Однако когда активистки вышли с пикетами на площадь Ленина, их уже спустя 10 минут задержали полицейские. После четырехчасового допроса в полиции их отпустили без составления протоколов. Позже активистки рассказали о мероприятии в интернете, что привлекло внимание сотрудников Центра противодействия экстремизму. Они посчитали, что «в действиях заявителей имеются признаки административного правонарушения, поскольку их пикет не был согласован с местными властями». Участниц пикета обвинили в нарушении по статье 20.2 КоАП, суд присудил им от 10 до 20 тыс. рублей, а одной из активисток — 30 часов обязательных работ.

В 2019 году средний штраф, наложенный по статье КоАП 20.2, составил более 16 тыс. рублей, в общей сложности за один год суды наложили штрафов почти на 60 млн рублей.

Судя по данным с официальных сайтов, в 2019 году российские суды рассмотрели не менее 685 дел по статье 20.2 КоАП, ответчиками по которым были женщины, и 3823, где ответчиками были мужчины. Из этих дел в 120 случаях (17%) женщинам вменяли организацию акций и в 512 случаях (75%) — участие в акциях. Еще 53 дела (8%) возбуждены по факту «повторных» нарушений и предполагают штраф до 300 тыс. рублей) и до 30 суток ареста.

Наказание за «повторное» нарушение, а также наказание в виде ареста для организаторов и участников акций было введено в середине 2014 года и активно применяется с 2015 года.

Ольга Терехина, участвовавшая в акции 11 мая 2015 года в поддержку украинской летчицы Надежды Савченко, была арестована за «повторное» нарушение на 10 суток. При пересмотре дела решение было оставлено без изменений.

Угрозы, отчисления и другие способы внесудебного давления

Задержания и административное преследование являются наиболее массовыми и широко распространенными инструментами давления на участников публичных мероприятий. Однако к женщинам-участницам акций применяются и другие методы, с которыми сталкиваются политические активисты в целом, такие как вызовы на беседу в полицию, слежка, давление и угрозы.

В феврале 2019 года перед всероссийской акцией «Марша материнского гнева» домой к организатору мероприятия в Махачкале Наталье Захаровой пришли сотрудники полиции. В результате женщина не стала проводить митинг и вышла на одиночный пикет. Вот как она описала ситуацию: «Сегодня утром сотрудники полиции явились ко мне домой в мое отсутствие, дома были только мои малолетние дети. Они перепугали детей, у них истерика. Полицейские не уходили, когда им сказали, что мамы нет дома. Потом мне начал звонить какой-то из полицейских начальников и говорить, что акция незаконна, их об этом уведомили из администрации Махачкалы. Я решала вопрос с детьми, успокаивала их и поэтому акцию вовремя начать не удалось».
Накануне 8 марта 2020 года полицейские в Благовещенске вынудили активисток движения «СоцФем Альтернатива» отказаться от проведения сменяемого одиночного пикета в поддержку борьбы за права женщин. По сообщениям девушек, полицейские приходили к ним домой, в университет и на работу, угрожали отчислением и проблемами с трудоустройством. Одну из активисток вызвали в отделение полиции «для дачи объяснения по материалам проверки».
В Уфе в феврале 2020 года полицейские задержали экоактивистку по имени Альфия и угрозами предлагали не принимать участие в экологических акциях. Как рассказал её знакомый, девушку «вывезли за город, пугали тем, что отчислят из института и „посадят“ и даже изнасилованием. Альфию сложно запугать, она им ответила: „чем занималась, тем и буду заниматься“. В итоге ее не оставили в чистом поле и привезли обратно в город».
В феврале 2018 года, через час после окончания несогласованного экологического митинга «За чистое небо» в Красноярске его организатору Татьяне Процыковой позвонил участковый и вызвал ее в полицию для дачи объяснений. Во время беседы в отделе Процыкова заметила, что у полицейского есть целая подшивка скриншотов ее записей в разных соцсетях.

В качестве дополнительной меры давления на участниц протестных акций используются угрозы лишения родительских прав.

В 2011 году экоактивистка, лидер движения «В защиту Химкинского леса» Евгения Чирикова рассказала, что ее семьей заинтересовались органы опеки якобы из-за заявления соседей о плохом обращении с детьми. По словам Чириковой, угрозы лишения родительских прав поступали и другой активистке.
В августе 2013 года сотрудники полиции угрожали лишением родительских прав активистке Ирине Калмыковой, которую неоднократно задерживали в Москве во время акций за улучшение жилищных условий многодетных семей.
В октябре 2017 года лишением родительских прав угрожали координатору штаба Алексея Навального в Петербурге Полине Костылевой, задержанной по обвинению в организации несогласованной с властями протестной акции.

Подобная мера давления используется также в отношении мужчин и семей:

26 августа 2019 года стало известно, что прокуратура подала иск о лишении родительских прав семью Петра и Елены Хомских. 3 августа Хомские находились на Пушкинской площади в Москве с тремя дочерьми и попали в телесюжет канала «РЕН ТВ», который и стал поводом для иска. Прокуратура утверждала, что детей они взяли с собой, чтобы избежать задержания, и требовала изъять из семьи двух дочек в возрасте трех лет и трех месяцев. Петр Хомский рассказал «Новой газете», что они гуляли с детьми по бульварам, останавливались на детских площадках, играли и в какой-то момент вышли из перехода под Пушкинской площадью, не видя толпу росгвардейцев. По словам Хомского, их прогулка мало чем была похожа на протестную акцию: они не выкрикивали лозунгов, не несли плакатов, держались подальше от толпы. Детский омбудсмен Москвы Евгений Бунимович отметил, что эта ситуация похожа на политический шантаж.

Нередки случаи отчисления и угрозы отчислением студенток, занимающихся сбором подписей в поддержку политзаключенных или организацией акций — формально за неуспеваемость. Иногда от учащихся вузов требуют отказаться от участия в протестных митингах под угрозой отчисления.

В 2019 году студентам некоторых вузов в Уфе запрещали участвовать в акциях Алексея Навального. «Особенно активно проводят работу среди младших курсов. Например, им запрещают носить значки из штаба Навального, заставляют отдирать с телефонов наклейки, где упоминается его фамилия, и заранее предупреждают, чтобы не ходили на митинги в июне. Всё это под страхом исключения», — рассказывал один из студентов.
Во время массовых протестных акций в Москве летом 2019 года ректор РГГУ Александр Безбородов заявил, что университет может отчислить своих студентов за «административное — и тем более уголовное — нарушение». «Нам очень важно молодежь предупредить, что несанкционированные вещи неприемлемы», — добавил Безбородов. Ректор МПГУ Алексей Лубков, ссылаясь на несуществующие нормы университетского указа, тогда же заявил, что участие студентов в несогласованных акциях может быть «несовместимо с дальнейшим обучением».

Ряд методов давления распространяется исключительно на мужчин. Это, например, вызов в военкомат и большие риски попасть в армию при отчислении из вуза — потеряется студенческая отсрочка.

Уголовное преследование участниц мирных акций

За 2015–2020 годы, по данным ОВД-Инфо, в отношении женщин в России возбудили не менее 8 уголовных дел после протестных акций.

Таблица уголовных дел в отношении женщин после публичных мероприятий в России с 2015 года.

По данным «Базы политпрессинга», где собирается информация о политически мотивированных уголовных делах, с 2015 года авторитетные правозащитные организации признали политически мотивированным уголовное преследование в отношении трех участниц акций в России и 109 таких дел в отношении мужчин.

В 2014 году в российском Уголовном кодексе появилась статья 212.1, криминализующая участие в мирных, но не согласованных с властями протестных акциях. За «неоднократные» нарушения на публичных мероприятиях, даже если акции носили абсолютно мирный характер, стало возможным наказание до пяти лет лишения свободы.

В июне 2015 года в отношении активистки Ирины Калмыковой возбудили уголовное дело за неоднократное участие в несогласованных акциях по ст. 212.1 УК. Женщина покинула Россию.

В 2017 и в 2020 годах перед Конституционным судом ставился вопрос о конституционности столь суровой ответственности за участие в мирных акциях, но оба раза статья не была признана противоречащей Конституции.

Также за последние 10 лет участниц протестов в России обвиняли в организации массовых беспорядков или участии в них, в хулиганстве, в применении насилия и оскорблении по отношению к сотрудникам правоохранительных органов и представителей власти, в организации экстремистского сообщества, а также в публичных призывах к нарушению территориальной целостности РФ.

Самое строгое наказание за последние пять лет получила участница протестов против пенсионной реформы осенью 2018 года из Новокузнецка Ольга Гяммер — полтора года условно.
С июля 2019 года под стражей находится участница протестов 2018 года в Ингушетии Зарифа Саутиева, обвиненная в участии и организации деятельности экстремистского сообщества, а также в организации применения насилия, опасного для здоровья сотрудников правоохранительных органов.

После акции «Феминизм — это освобождение» в Москве 8 марта 2013 года было возбуждено уголовное дело в отношении задержанной участницы мероприятия Анастасии Брязгиной. Женщину обвинили в применении насилия к сотруднику полиции. Позже Брязгина покинула Россию и получила политическое убежище во Франции.

Одно из ключевых политических дел последнего десятилетия — так называемое «Болотное дело» о протестах в центре Москвы 6 мая 2012 года накануне инаугурации Владимира Путина на третий президентский срок. Среди его фигурантов — 6 женщин и 30 мужчин.

Всего на 1 мая 2020 г. в учреждениях уголовно-исполнительной системы России содержались 511 030 человек, из них 41 376 женщин. Согласно исследованию Института проблем правоприменения, при прочих равных у женщин в полтора раза меньше шансов быть приговоренными российскими судами к реальному лишению свободы, а также на 18% больше шансов на оправдание. Российское законодательство не предусматривает пожизненного лишения свободы для женщин, их не помещают в колонии строгого и особого режимов.

Эксплуатация гендерных ролей

При задержании, в отделениях полиции, при оценке действий в материалах уголовного дела участницы протестных акций сталкиваются с проявлениями сексизма.

Вот как полицейский общался с женщиной, задержанной во время протестов лета 2019 года в Москве: «Увидев кольцо на пальце Зинаиды, один из сотрудников силовых структур начал читать нотации о том, что, мол, она девушка замужняя, ходит по всяким митингам (!), ее муж должен за это ей дать ремня. На это хамское замечание Зина не знала что ответить».
«Мы ехали около часа и до последних минут было неизвестно, куда нас доставят. Сотрудница хамила задержанным, провоцировала агрессивные высказывания и действия и затем снимала это все на камеру. Так, она говорила запертому Аркадию Бабченко: „Ты нищеброд и алкаш, которого вып.ли с работы за пьянку, и поэтому обозлился и поперся х.ней заниматься“. Другому задержанному: „Тебе бабы не дают, вот и страдаешь х.ней“. Стецуре и Низовкиной говорила, что „девушки просто пообниматься захотели с молодыми людьми, вот и пошли нарываться“», — рассказывала журналистка, задержанная во время протестной акции 6 мая 2012 года в Москве.
По версии следствия по делу участницы протестов 2018 года в Ингушетии Зарифы Саутиевой, активисты, «манипулируя этническими обычаями» и «провокационно взывая к мужскому достоинству и национальному единству», провоцировали участников публичных мероприятий любыми способами защитить старейшин и женщину (Саутиеву), в том числе применяя насилие в отношении полицейских и бойцов Росгвардии.
Ольга Москвитина, задержанная на художественной акции «Монстрация» в Махачкале в 2019 году, рассказала об угрозах со стороны полицейских из-за того, что она — интерсекс: «В отделе надо мной всячески издевались, угрожали, матерились, но не били. Угрожали, что распространят данные для того, чтобы меня убили местные, или сами зарежут и спишут на ваххабитов. Сказали, это для того, чтобы таких существ, как я, не существовало. Заставляли раздеваться, осматривали, долго допрашивали насчет моих половых органов. Это было очень неприятно».

Ограничение свободы собраний и несовершеннолетние

Действующий в России Закон о митингах не ограничивает возраст участников публичных мероприятий, но ограничивает возраст организаторов: митинги можно организовывать с 16 лет, а демонстрации и пикеты — только с 18.

В результате такого регулирования неясно, могут ли несовершеннолетние проводить одиночные пикеты: в законе не определено, считается ли одиночный пикетчик участником или организатором акции. Между тем одиночный пикет, согласно российскому законодательству, единственная форма акции, не требующая предварительного согласования с властями, и, следовательно, единственная возможность провести спонтанную акцию. В некоторых случаях полиция трактует закон таким образом, что проводить одиночный пикет разрешено только с 18 лет.

В марте 2019 года Москве в районе Арбат задержали несовершеннолетнюю девушку, которая стояла в одиночном пикете против пыток.

Несовершеннолетние сталкиваются с дополнительными методами давления в связи с участием в протестах.

На школьницу, задержанную на протестной акции 12 июня 2017 года в Санкт-Петербурге, на заседании комиссии по делам несовершеннолетних, как рассказал ее защитник, «оказывали дикое психологическое давление, угрожали тюремной судьбой и добились удобных показаний, что она участвовала в протестном митинге и слышала требования полиции о его прекращении. На самом деле Дарья успела пробыть на Марсовом поле лишь 3 минуты, после чего была схвачена Росгвадией и была ограничена в свободе 8 часов в 15-м отделе полиции». По словам защитника, Дарье не давали еду и воду, а протокол оформляли без законного представителя.

Нередки случаи давления на оппозиционно настроенных учениц в школах.

В 2019 году в Санкт-Петербурге на митинге против пенсионной реформы задержали восьмиклассницу. Комиссия по делам несовершеннолетних поручила учителям провести с девочкой «индивидуальную профилактическую работу». Социальный педагог сначала пришла на урок и отчитала 14-летнюю школьницу перед всем классом, а затем заставила переписывать текст административной статьи об организации «одновременного массового пребывания». Во время индивидуальной беседы школьнице, в частности, заявили, что она не имеет права посещать публичные мероприятия, пока ей не исполнится 18 лет.
К участнице митинга против пенсионной реформы в Костроме в школу пришли сотрудники полиции. Для встречи с ними ученицу вызвали во время урока в кабинет директора, где полицейские вручили ей повестку. Позже, уже в отделении, составили протокол.
В начале учебного года после массовых протестов в Москве летом 2019 года во время уроков в одну из московских школ пришла женщина в полицейской форме, которую представили как инспектора по делам несовершеннолетних. Она угрожала школьникам уголовной ответственностью за посещение митингов и говорила, что они не смогут поступить в вуз.
В мае 2017 года стало известно, что учителям рекомендовали усилить патриотическую и антиэкстремистскую агитацию среди учеников, в том числе рассказывать о вреде деятельности оппозиционного политика Алексея Навального. Как рассказала ученица 11 класса одной из самарских школ, во время классного часа учительница говорила, что «если 12 июня ученики пойдут на митинг и их задержат, то могут возникнуть проблемы с их поступлением в вуз, а у родителей — проблемы на работе. Особенно если они бюджетники или занимаются частным бизнесом».

К ответственности за участие несовершеннолетних в акциях иногда привлекают их родителей:

Жительницу Свердловской области оштрафовали на 10 тыс. рублей за участие ее несовершеннолетней дочери в антикоррупционном митинге 26 марта 2017 года. Комиссия по делам несовершеннолетних решила взыскать штраф с матери, так как у ученицы колледжа отсутствовал самостоятельный заработок.

Родители несовершеннолетних участников протестных акций сталкиваются с угрозами лишения родительских прав:

В июле 2017 года полиция задержала 16 участников летнего лагеря Революционной Рабочей Партии. Среди задержанных была несовершеннолетняя девушка. Когда в отдел полиции за ней приехал отец, полицейские начали угрожать ему лишением родительских прав.

В 2018 году было введено наказание за «вовлечение несовершеннолетнего» в участие в «несанкционированных» акциях — за это предусмотрен штраф от 30 до 50 тыс. рублей, обязательные работы на срок до 100 часов или арест до 15 суток. Что подразумевается под «вовлечением», в статье КоАП не разъясняется.

Тенденция ограничения участия несовершеннолетних в публичных мероприятиях проявилась в 2019 году, когда из-за присутствия ребенка на несогласованной протестной акции на его родителей завели уголовное дело:

Ольга и Дмитрий Проказовы участвовали в акции 27 июля 2019 года в Москве с маленьким ребенком и на какое-то время передали его на руки своему родственнику Сергею Фомину, которого позднее обвинили в участии в массовых беспорядках, что, по мнению прокуратуры, «подвергло опасности здоровье и жизнь мальчика, а также повлекло причинение ему физического и морального вреда». «Таким образом, — заявляла прокуратура, — супруги, эксплуатируя ребенка, злоупотребили своими родительскими правами в ущерб интересам сына». На супругов завели уголовное дело об оставлении ребенка в опасности. Осенью дело было прекращено.

Российское законодательство всячески «оберегает» детей не только от присутствия на акции, но даже от наблюдения за ней со стороны. По данным на май 2017 года, запрет на проведение митингах на территории или рядом с образовательными учреждениями действовал в 64 регионах России, у детских площадок — в 40 регионах, у «детских организаций» — в 33 регионах. В ряде субъектов РФ запрещают проводить акции в местах — а иногда и вокруг таких мест, — где в это время проводятся (или даже где запланированы) «мероприятия с участием детей».

Запрет «пропаганды нетрадиционных сексуальных отношений» среди несовершеннолетних, изобретение 2013 года, регулярно становится основанием для пресечения акций на ЛГБТ тематику, где бы они ни проводились, но особенно — если рядом находятся детские библиотеки, школы и другие учреждения, связанные с детьми. В 2014 году Конституционный суд подчеркнул, что запрет на «пропаганду» не должен препятствовать проведению публичных мероприятий, однако практика отказов в согласовании сохранилась.

В ноябре 2019 года на ярославскую ЛГБТ активистку Алан Ерох составили протокол по административной статье о пропаганде нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних за акцию против гомофобии в семьях. В рамках акции Алан Ерох и Пауль Хопсон принесли к зданию правительства Ярославля самодельный гроб с гомофобными надписями «— Я гей, мам. — Лучше бы ты не рождался», «Ты мне больше не сын», «Отцу говорить не смей». Полиция изъяла у них гроб и попыталась взять объяснения.
В «пропаганде нетрадиционных сексуальных отношений» обвинили в мае 2019 года активисток и активистов, которые провели в Санкт-Петербурге акцию в международный день против гомофобии. Акция проходила на площадке, специально выделенной под публичные мероприятия.

Материалы по теме

С более подробной информацией о проблемах со свободой собраний в России можно ознакомиться в следующих докладах ОВД-Инфо на русском и английском языках: